Золото мертвых - Страница 14

Позади послышался треск, ржание, крик — но охвативший князя азарт не позволил ему оглянуться. Гнедой скакнул, перелетая еще один куст, и приземлился аккурат рядом с прижавшим уши, мчащимся во весь опор зверьком. Косой метнулся было вправо, но не успел: едва не выпав из седла, Зверев наклонился вниз, взмахнул рукой, и вылетевший из рукава грузик кистеня опустился бедолаге точно между глаз. Беляк закувыркался, но Андрей успел поймать его за шкурку, подбросил вверх и перехватил левой рукой. Он потянул на себя поводья, предупреждая скакуна, что можно больше не торопиться, вернул кистень на место, взял обмякшую добычу за уши и поворотил назад.

К склону Золотого холма, оказывается, уже успели добраться остальные охотники, ехавшие кружным путем.

— Тут зайцев, как комаров летом! — гордо показал им добытую дичь Зверев, и под одобрительные выкрики кинул в чересседельную сумку.

Бояре, то и дело вставая в стременах, чтобы дальше оглядеться, начали разъезжаться по кустарнику, и вскоре у левого края поля уже разгорелась погоня.

— С почином, Андрей Васильевич, — поздравил Федор Друцкий. — Токмо где ты бояр моих потерял? Ужель из-за косого повздорили?

Князь Сакульский непонимающе вскинул брови, потом развернул гнедого, поскакал к месту удачной охоты. Навстречу уже выезжали боярские дети… Двое выезжали, один, хромая, шел следом.

— Что там, служивые?! — бодро поинтересовался княжич.

— Мерина прирезать пришлось, — сообщил один из всадников. — Ноги передние переломал среди корней. Через голову упал, да еще на боярина Семеновского. Хорошо, не сломал ничего.

— Вот проклятье! — вздохнул Зверев. — И конь вроде красивый был. Туркестанец?

— Все одно засекался мерин, — махнул рукой Друцкий. — Оттого и оскопили туркестанца.

Андрей понял, что скакун был из княжеской конюшни. Похоже, косой смог вывести из строя одного из хозяйских телохранителей.

— Берегись!

Слева от них, высоко выбрасывая из-под копыт комья грязи, неслась конная лава. Всего семь всадников — но затоптать с ходу враз способны. Возглавлял «атаку» среднего размера беляк, решивший, что уйти от преследователей в поле будет проще, нежели в кустах. К счастью, увидев впереди новых врагов, он изменил свое мнение и повернул к ивам. Княжеские телохранители, не утерпев, понеслись следом. Андрей, поколебавшись всего секунду, тоже пустил гнедого во весь опор.

Косой — видимо, у них тут был практикум по избавлению от охотников — по знакомой дорожке лепетнул к старому кусту. Пока прочие бояре помчались вокруг, Андрей отпустил поводья, дал шпоры, знакомо взметнулся сквозь крону, тут же скакнул еще раз через поваленное дерево, прицелился взглядом в близкий комок — и тут услышал позади треск и громкие вопли.

На этот раз он оглянулся: обходившие куст с двух сторон бояре сошлись на тесном пространстве лоб в лоб. Одна из лошадей теперь билась на земле, пара охотников вылетели из седел. Когда же Зверев снова глянул вперед — заяц уже исчез, словно в воздухе растворился.

— Вы там на длинноухих охотитесь или с горными троллями деретесь? — охнул Друцкий, услышав о новых пострадавших. — Это всегда так, князь Андрей, али мы не так что-то делаем? Вы с отцом сколько холопов за сезон теряете?

— Это у вас, видать, зайцы особо матерые, Федор Юрьевич, — развел руками Зверев. — Опять же дома я обычно один в поле езжу.

— Смотрите, заяц!

Возле пострадавших остались только барон, Андрей, Друцкий и двое телохранителей — прочая толпа, забыв обо всем на свете, сорвалась в новую погоню.

— Нет, — решительно покачал головой сын хозяина именья, — есть в увлечении твоем некая лихость, княже, спорить не стану. Но соколиная охота изящнее будет. Птица дичь и выследит, и свалит, а тебе токмо подобрать ее останется да зрелищем бойцовым насладиться. Боярин Савелий, сделай милость, скачи в усадьбу, вели лекаря нашего прислать, трое саней и сокольничьего моего с Чулагой. Чулага, помню, зайцев для меня брал. И пусть Расстегу и Крошу захватит, Чулага с ними работал.

— Сделаю, княже, — поклонился один из телохранителей и поскакал вверх по склону.

— Заезжие купцы рассказывали, — сообщил барон, — что ловчие птицы герцога Анжуйского брали даже волков, причем самых матерых.

— Видать, мелковаты матерые волки у вас во Франции, — хмыкнул Зверев.

— Это не у нас, князь Андрей, — спокойно парировал чужеземец. — В датских землях на волков не всякий охотник в одиночку рискнет выйти. Пусть даже на то и соизволение господина имеется.

— Есть, есть почин! — выбрались из кустарника разгоряченные погоней охотники. Один из них нес на вытянутой руке мелко вздрагивающую тушку зверька. — Под ели на опушке уйти хотел, да прыти не хватило!

— Потери есть? — деловито поинтересовался Друцкий.

— Да чего там, легко взяли. Только погоняй!

Боярские дети наперебой хвастались своей добычей, и Зверев, пользуясь моментом, отъехал в сторону, двинулся по границе поля и кустарника. Ведь не может же быть, чтобы в таком ивняке всего двое косых водилось! Где-то здесь должны быть еще!

Поиски увенчались успехом уже минут через десять: приближение всадника спугнуло затаившегося у небольшой елочки русака. Заяц, петляя, кинулся наутек — это его и сгубило. Андрей пустил гнедого прямо, легко пробиваясь через кустарник, что едва доходил коню по грудь, через сто саженей догнал бедолагу и оглушил с седла тяжелым грузиком. Правда, подхватить добычу Зверев сразу не успел и пришлось возвращаться. К его удивлению, возле тушки охотника поджидал барон Тюрго.